Эволюция предметного мира прошлого / Эклектика и историзм

Неорококо

Неорококо зародилось во Франции; здесь его рассматривают как запоздавший "королевский стиль" и именуют стилем Луи-Филиппа. В Англии ему соответствует ранний викторианский стиль. Мода на неорококо, стремящееся вытеснить последние остатки классицизма, проникшее как в дворцовые интерьеры, так и в убранство буржуазных жилищ, продержалась до 1860 года. Наибольшей популярностью этот стиль пользовался в Вене.

Разбогатевшую буржуазию перестал удовлетворять мещанский пуританизм эпохи бидермейера, она стремится к жизни легкой и беззаботной, окруженной блеском и помпой рококо. К 1840 году неорококо сильно потеснило позиции классицизма; оно начинает господствовать не только в формах дорогостоящих единичных предметов, но постепенно проникает и в массовую продукцию. Подражание образцам эпохи Людовика XV достигло таких размеров, что подчас трудно установить, имеем ли мы дело с оригинальной мебелью или с созданными в Вене почти столетием позже предметами в стиле неорококо. И все же, при всей внешней схожести, между оригинальным рококо и его "второй редакцией" существует большая разница, обнаруживаемая не только в характере общего воздействия, но и в различном подходе к решению форм и декора. Во "второй редакции" мотивы рококо сосуществуют с посторонними примесями, с формальными элементами других стилей. Неорококо было, по существу, одним из первых проявлений зарождающегося эклектизма.

В новом направлении, примешавшемся к позднему бидермейеру, отразилось стремление богатеющего буржуа обставить свое жилище более роскошной и помпезной мебелью. Формы мебели нового направления более затейливы и декоративны, однако в отношении комфортабельности они не только не уступают, мебели стиля бидермейер, но даже превосходят ее. Неорококо, не привнесшее в мебель ничего существенно нового, было не столько стилем, сколько модным поветрием, пришедшим на смену увлечению неоготическими формами.

Извечная жажда новизны, разнообразия в данном случае остановила свой выбор на декоративности, что явилось закономерной реакцией на строгость классицизма. Духу эпохи лучше отвечала мебель с замаскированной декором тектоникой, исходной же точкой вполне могли послужить и "дежурные блюда" в виде формальных элементов готики и рококо, предлагавшиеся актуальным историческим "меню". К тому же этот "легитимистский стиль" был и одним из политических средств реставрации Бурбонов, и, как таковой, ой усиленно насаждался повсюду в Европе. Богатое, великолепное убранство венского дворца Лихтенштейна служит ярким примером аристократической линии неорококо (1842-1847).

Интерьерам неорококо чужд принцип архитектонического членения поверхностей стен; предпочтение отдается шелковым обоям, занавесям, а двери и окна обрамляются тяжелыми, темными драпировками. Вообще ткани, преимущественно ярких расцветок, играют в оформлении жилищ этой поры важную роль. В орнаментику неорококо проникают и восточные мотивы, обнаруживаемые прежде всего в цветастом узорочье обивок. Из-за обилия драпировок в комнатах царил полумрак. Непременными предметами убранства жилищ были мягкие диваны, декоративные подушки, индийские покрывала, ковры. Мода на индийские ткани обязана своим появлением королеве Виктории. Бумажные обои, нередко имитирующие шелковые и другие ткани, украшаются цветочным орнаментом. Мотивы рококо повторяются и в рисунке позолоченных накладок, украшающих рамы для картин и зеркал. Последние по сей день именуют "рамами Блонделя". В середине прошлого века со "стилем Блонделя" безосновательно ассоциировался и целый ряд других предметов, в которых были воскрешены богатые, изощренные формы рококо. Очевидно, они исполнялись в Вене по рисункам Блонделя, хотя в оригинальных проектах этого мастера было больше простоты. Люстры делались из стекла или золоченого дерева, а полы, даже в менее роскошных квартирах, исполнялись в виде красивых наборных паркетов.